После войны мир стал меняться. Не так быстро, как хотелось бы, но и не так медленно, как до нее. Люди стали понимать, что ничего не изменится, если они не поменяют в первую очередь себя самих, свои потребности, свой образ жизни. И особенно это стало заметно там, где эти перемены рождаются. В самом сердце научных изысканий и тайных организаций, призванных за этими изысканиями следить и находить им применение. Нельзя сказать, что Говард Старк сильно изменился. Он все так же с упоением мог часами болтать о науке и технике, о своих изобретениях, о безумных теориях, которые не найдут подтверждения еще десятки лет... Но, в то же время, Говард изменился очень сильно. Потому что теперь, после женитьбы и рождения сына, у него была четкая цель. Не просто сделать будущее лучше, а лучше и безопаснее для того, чтобы в этом будущем мог расти и ни о чем не беспокоиться его сын.
     Лучше, конечно, поздно, чем никогда. Пегги обзавелась семьей еще в пятидесятых, и все еще не воспринимала изменения в Говарде всерьез. Все же, большую часть времени она наблюдала его все тем же фанатиком изобретения странных механизмов, чем семейным человеком. Надо отдать должное Марии — частная жизнь оставалась частной. Счастье же любит тишину, правда?  Хотя она и маловероятна рядом с таким человеком, как Старк. Но довольствоваться малым переживших войну людей заставлять не приходилось. Что было в пользу Говарду — за него стеной постоял бы весь СНР, а потом и ЩИТ. И особенно Пегги, как одна из тех немногих, кому он доверял. Доверял настолько, что сделал ее крестной матерью Тони.
     По факту же это значило практически назначение на должность личного телохранителя. И как бы Маргарет не хотелось заявить, что она слишком стара для подобного — а ей вскоре уже предстояло нянчить внуков, — отказать Говарду она не могла. Слишком многое их связывало. Поэтому, когда однажды в ее кабинете раздался звонок по защищенной линии, которая использовалась только для связи с лабораторией Старка напрямую, и на том конце провода взволнованный Говард сообщил, что маленький Тони пропал из школы, Картер ничего не оставалось, кроме как отложить все дела и ринуться на выручку потерявшемуся дитю. Как она надеялась.
     Надо сказать, все же иногда широкие жесты Говарда давали полезные плоды. В Америке только-только начинало появляться видеонаблюдение, в основном в зданиях государственных структур и банках, но он не преминул потратить почти два миллиона долларов на такую систему для школы, куда отправил учиться Тони. Записи камер, пусть и очень плохого качества, все же исключали версию, что ребенок мог просто предпринять рискованную одиссею самостоятельно добраться до дома. Это было ни что иное как похищение. Дальше было дело чисто за аналитикой и прочесыванием местности. Пока Говард с женой и проверяли места, куда маленький ребенок мог пожелать отправиться, или куда его могли для отвода глаз и не привлекая внимания отвести, Пегги решила, что все же логичнее искать причину в деятельности друга. У Говарда было много самых разных связей, как хороших, так и плохих — никогда не знаешь, кто может пригодиться и помочь, а потому разброс потенциальных подозреваемых был достаточно большим. И все же, есть несколько наиболее вероятных вариантов. Например, Хью Джонс все еще не мог простить им взрыв того нефтеперерабатывающего завода его корпорации. Конечно, Говард был замешан там лишь отчасти. Собственно, взорвали его Пегги и Джарвис, но доказательств у Джонса не было никаких, одни предположения, поэтому Пегги чувствовала некоторый укол беспокойства, что, если ее догадка подтвердится, значит, она сама невольно стала причиной этого происшествия. Но на эмоции и самобичевание времени не было. Надо было действовать и найти мальчика раньше, чем похитители заявят о своих требованиях. Если заявят. Если они у них есть.
     Заручившись помощью Джарвиса, Сузы и еще нескольких оперативников ЩИТа, Пегги разбила сотрудников на команды и велела проверить все объекты конкурентов Старк Индастриз, о которых они в курсе. "Роксон", конечно, она оставила себе. Сейчас у этой компании уже несколько заводов, но все они намного меньше того, что некогда взлетел на воздух. И один из них стоит на его месте. С него-то Пегги и решила начать, усиленно отгоняя от себя мысли о сентиментальности. У этого места не было ничего общего с уничтоженным в сороковых заводом. Слишком чисто, слишком блестяще, слишком... невероятно, что ли. Не часто это слово можно услышать от Пегги, но сейчас ей подумалось, что Джонс совершил какой-то прорыв и ушел далеко вперед. Иначе бы зачем строить такое? Слишком странное и вычурное для простого производственного предприятия. Но рассматривать диковинные машины было некогда. В большую часть помещений Пегги было не попасть. Замки были... странными. Без скважин для ключей. "Ладно, сюда можно вернуться позже, разжившись каким-нибудь инструментом."
     Некоторые же комнаты вообще были со стеклянными стенами целиком, от потолка до пола. Вероятно, лаборатории, хотя и слишком футуристические. Говарду явно стоит об этом разузнать побольше, потом, когда вернет сына домой. А пока Пегги нашла совсем другого пленника. В одной из этих сверкающих чистотой металла комнат, привязанным к стулу светящимися жгутами, обнаружился мужчина. Окружающую его комнату он рассматривал с наигранно скучающим видом.