Обида эта была не на Фернана. Обида эта была на жизнь. На обстоятельства. Ведь это было совсем не в его власти. Родиться в другое время. Родиться другим человеком. Оказаться в нужном месте. И совсем не факт, что если бы все случилось правильно, случилось бы именно как ему надо. Был бы совсем другой вариант. И там не нужно было бы прятать такую необъятную, непостижимую его маленькому уму тайну. Не нужно было бы ее доверять. Не нужно было бы заслуживать этого доверия. А Крису казалось, что он его заслуживал. Казалось - ключевое слово. Ну вот и поставили на место. Устоит ли он теперь на ногах, вздрогнув от внезапно громкого вопроса?
— Как и если бы Вы жили как все, — Не унимался Крис. Как обычно, привыкши спорить до хрипоты, если в чем-то уверен. Но только позже понимая, что живший «как все» Фернан был более века назад. «Как все» он бы состарился и умер в своем времени, где нет никакого Криса. И только благодаря этой странности, что с ним когда-то случилась, они друг друга знают. Но если Крис всегда видит во всем положительную сторону, и рассматривает в этом шанс, то Фернан предпочитает не создавать вокруг себя дополнительных парадоксов. На этот раз он не настроен спорить и смотреть на ситуацию иначе, чем себе придумал, о чем не преминул сообщить, схватив одежду таким резким движением, что погасил свечу. Оставив Кристофера во тьме, и буквально, и метафорически. Из французского теперь на ум шла лишь ругань. И та голосом Фернана. В тот вечер Крис по привычке добрел до дома, где действительно обнаружил записку, что на этой неделе занятий у Жозетт не будет.

***
Молчание - золото? Оно, конечно, никогда не подводило, но никогда не было лучшим из решений. Через день Крис вернулся в контору. Хотелось бы сказать, что как ни в чем не бывало, но нет. Уснуть в ту субботу не вышло. А с воскресенья на понедельник сон пришел к нему лишь на несколько часов, отчего под глазами залегли темные круги. ЛаКруа ни словом не обмолвился ни о том разговоре, ни о состоянии подчиненного, и вообще, кажется, избегал на него смотреть, заставляя что-то внутри Криса болезненно сжиматься. Как и Крис избегал признавать, что это было сердце. Сам он старался будто слиться с мебелью — второй раз за все время у него возникает такое желание, — продолжая на автомате выполнять все то же, что обычно. Почти. Теперь-то он замечает за собой каждую мелочь, что делал не так. Лучше. Усерднее. Предвосхищая дальнейшее. Изобретая какой-то собственный способ. Теперь шестеренки в его голове усиленно вертятся, подгоняемые мыслью стоит ли это делать, не лишнее ли, не напомнит ли снова о его особенном отношении. Когда он успел решить, что это так? Что «это вот» — любовь? нет такого слова в его словарном запасе — то самое, ради чего стоит чем-то жертвовать, сворачивать горы и убиваться? И, сам себя не желая больше слушать, откидывает мысли, ничего не делая. Убивая собою же налаженные процессы. Растягивая донельзя время, которое хотел бы ускорить еще больше чем тогда, когда... Сдавался на мысли, что Фернану это не нужно, будто снова и наяву, а не мысленно, слыша его «не могу». Он тоже не может. Продолжать как было. Делать вид, что все в порядке. Что забудется, стерпится, смирится. «Считай себя гостем» упало в эту плодородную ядом почву, заставив резко поднять взгляд, впервые за неделю не украдкой, и тут же его опустить. Потому что он больше не может себе позволить хоть на секунду задержаться в этих глазах. Огромным усилием воли Крис как-то дотянул до того момента, пока за ним не захлопнулась дверь выделенной ему комнаты. Выделенной еще тогда, когда он уснул в библиотеке. Тогда было сказано то же самое, но как было сказано сегодня... Прислонившись горящим лбом к холодному дереву, Крис занес кулак и остановился буквально в миллиметрах от гладкой глянцевой поверхности, до боли закусив губу. Только сломать что-то сейчас не хватало. Ломается сегодня только гроб его «карьеры», от того, как в него кувалдой холода вколачивают гвозди. Но его это волнует лишь в контексте «быть рядом». Он простоял так достаточно долго, чтобы к тому моменту, как подошел к тазу с водой, понял, что вода уже чуть теплая.