текущее место жительства: Академия

текущий род занятий: ученик, 10 курс, Вальпургис

В мире MW-3128 доброе дело требует скрытности, иначе без "награды" не останется. Получить порцию "горячей признательности" можно за любую мелочь. Людям присуще естественное желание иметь крышу над головой, пару дней на отдых, семейное счастье и маленькие приятные мелочи. Вот только, если вы родились здесь, все это - несбыточная мечта, за попытку воплотить которую в жизнь можно очутиться на костре. В лучших традициях средневековья, только вместо колдовства - стремление к комфорту. Кто и когда настолько утрировал мысль о том, что земная жизнь временна и нужна лишь для искупления грехов, а значит, всем поголовно нужно страдать во все тяжкие, уже не выяснить. И искоренить это безумство будет трудно. Мир погряз в страхе и невежестве, остановившись в развитии и ужасая тех, кому приходится в нем жить.
Первый урок безысходности Армандо получил лет в шесть.
— Эта несчастная женщина попыталась избежать наказания за свои грехи. Будучи одинокой и бездетной, она приютила у себя бездомного ребенка, чем втянула и его в пучину заблуждений относительно нашей веры. За это она приговаривается к смерти на костре. Никто не должен отворачиваться.
Родителей Армандо не знал. Слишком рано оказался на улице. Почему — тоже не ясно. Будучи предоставленный сам себе, обитал в заброшенных лачугах, побирался и воровал. Пока, как показалось, не нашелся человек, что о нем позаботится. Размечтался. Недолго это длилось. Прознал кто-то, что мальчишка у старухи прячется по ночам, и сдал соседку. Сырой хворост занимался медленно, заполонив сначала небольшую площадь сизым дымком. Приговоренная умерла еще до того, как первые языки пламени добрались до ее ног. Несколько часов в привязанном к столбу положении сказались на состоянии и без того немощного человека. Горело тело долго. Обугленной плотью воняло настолько мерзко, что желудки наизнанку выворачивало еще долго.

"Скажи спасибо, что и тебя заодно туда же не отправили". Не отправили, потому что сбежал. Благо, лес был недалеко, а там жить хорошо. Ну, в понимании этой реальности. Из веток деревьев можно соорудить шалаш, спать на куче мха, а питаться грибами и ягодами. Но любое насиженное место рано или поздно приходится покидать. Из одной западни в другую.

В другом поселении дела шли немногим, но лучше. Ночевать здесь уже можно было на чердаке заброшенных домов, пусть и настолько ветхих, что всегда был риск от неосторожного шага провалиться до самого подвала. В одном из таких домов его нашли несколько местных ребят. Хотя, скорее, он их нашел. И подглядел нечто, что заставило его сначала брезгливо поморщиться, но все-таки продолжить любопытно наблюдать. Дориан, Донна, Элоди, Люсио и Сальвадор, а именно так звали любознательных ребят, разделывали тушку зайца. Вот только съесть они его собирались в самую последнюю очередь. Вместо того, чтобы развести костер и поджарить мяса, ребятня ковырялась голыми руками во внутренностях бедного животного и зарисовывала то, что скрывалось под шкуркой. Остаться незамеченным у Армандо не получилось. Зато с тех пор вся честная компания стала прятаться куда лучше. В основном именно потому, что Армандо знал куда более укромные местечки для подобных занятий и где можно было скрыть от лишних глаз результаты подобных вакханалий. Мерзкие же делишки отчаянной молодежи в итоге приносили пользу - со временем вместо животных опытам подверглись и трупы людей, знания о строении тела копились, будоража умы детей мечтами о врачевании.
В прочем, Армандо это мало интересовало и чаще всего он ошивался где-то снаружи, стоя на шухере и будучи готовым в любой момент подать друзьям знак, что пора убираться. Однажды этим он и привлек к себе лишнее внимание. Эрнесто, как звали мужчину в монашеской рясе, подозвал его к себе и спросил имя. Сердце мальчишки рухнуло в пятки, оставляя за собой холодный след. Второй урок безысходности - воспоминания о погибшей на костре доброте вопили об опасности, но нельзя вызвать подозрений, чтобы не пострадали остальные. Надейся, как говорится, на лучшее, а готовься к худшему. Вот только кто разъяснит двенадцатилетнему пацану, что есть что? Конечно, священник. Служитель закона божьего и земного. Представитель власти, соблазнивший довериться. А то, что и душой, и телом - теперь их маленький секрет. Правда, как известно, у каждого своя, что ребенку было совсем невдомек, что то внимание, что мужчина оказывал ему — совсем не то, чем его рисуют. Где-то в глубине души Армандо был больше реалистом, чем мечтателем. Он прекрасно понимал, что шесть человек не изменят мир, и даже не сдвинут с мертвой точки безропотное подчинение заблуждениям. И что даже если им удастся скрывать свои опыты и успехи достаточно долго, притворяться, что живешь по общим законам, все равно придется. И он жил, довольствуясь тем, что есть, и не прося ничего больше. Не то чтобы равнодушно ко всему, но не видя света впереди.

Свет замаячил перед ним совсем не скоро. Точнее, сначала перед ними всеми чуть не замаячил костер. Этого стоило ожидать, ведь с годами ребята поднаторели в медицине и потихоньку оказывали помощь местным, а это скрыть уже куда труднее. Спасло всех появление магов, сделавших им, шестерым молодым людям, заманчивое предложение. Кого бы не завлек рассказ о том, что миров есть великое множество, и в одном из них можно все то, что нельзя в этом, а еще существует Академия, где учат магии? Никто бы в здравом уме не отказался туда поступить, раз зовут. Но это, конечно, лишь самое скромное описание того, что было впереди, ведь к новому миру пришлось привыкать. Приучать себя вести иначе, не скрываясь и не боясь. Пользоваться предметами, которых в их родном мире так и не изобрели. А главное - узнать правду, что "любовь" Эрнесто не имела ничего общего ни с настоящими чувствами, ни с религией, ни с законом и даже ни со здравым смыслом. Армандо, привыкший все ставить под сомнение, долго не мог смириться с этим и постоянно спорил с психотерапевтом, с которому направили всех четырех мальчишек. Ведь если доказательств нет ни у той, ни у другой стороны, значит, и эта точка зрения может быть неверной.. с годами сомнений стало меньше, но они все же были. Поступив вместе с большинством своих друзей на Агриппу, Армандо рассчитывал всерьез заниматься защитными чарами всех мастей. Но если основы магии на то и были простейшими, чтобы усваиваться всеми без особого труда, то с более сложными дисциплинами знакомство прошло не так гладко. Самоконтроль заметно хромал больше всего. Хватая отовсюду понемногу, парень никак не мог понять, что за паззл он собирает из этих обрывков знаний. Так прошли семь лет, пока эту неопределенность не прервала декан Вальпургис. Забрав Агилара к себе на факультет, она смогла раскрыть главную его способность - пространственные аномалии. Иронично — учиться магии ради того, чтобы создавать места, где она не действует: он может создавать пустоты между мирами, затягивающие как живые, так и неживые объекты; без особого труда творить поисковые заклинания и создавать бездонные сумки; телепортироваться туда, где никогда не был, и прочее. Хоть это и хорошо — найти что-то поистине свое — а нагонять неполученные вовремя знания все же пришлось. Перестав цепляться за мысль защиты и боя, Армандо проявил интерес к артефактам, ритуалам и рунам, загоняя себя порой до жуткого нервного истощения попытками успеть везде и всюду. Стремится доказать — вот только кому? — что достоин произошедшего, подсознательно страшась не пройти Испытания из-за того, что тянул с поисками себя слишком долго. Хотя, конечно же, не только из-за этого. Хуже всего будет провалиться и вернуться в тот, родной мир, откуда уже никакая пространственная магия выбраться не поможет. Вернуться и все изменить — наивное детское желание, но раньше он был хотя бы не один, да и как жить после Академии он себе пока не представляет.